It's good to have you back.
Название: «Три дня декабря»
Автор: _breakaway
Бета: Word 2007
Пейринги: Сузаку/Лелуш, студенческий совет, Нанналли, Юфемия
Жанр: romance, совсем немного angst’а и pwp
Рейтинг: R
Предупреждение: возможен ООС. АУ. Slash, немного гета. Текст не бечен
Размещение: с разрешения автора
Disclaimer: Гиасс мне не принадлежит
A/N: писалось по заявке на кинк-сообщество. Текст заявки:
Сузаку/Лелуш, празднование нового года вместе со студсоветом на курорте в японском стиле; кимоно, сакэ, Лелуш, неумеющий есть палочками и Сузаку нежно помогающий ему на глазах у всех; секс на горячих источниках
A/N2: я никак не мог определится с временной аркой, поэтому АУ. Ширли уже под действием Гиасса, Юфемия мертва, а Сузаку не знает, что Зеро – это Лелуш
читать дальше23 декабря.
Они приехали в Сибато на несколько дней. Когда в академии пару недель назад президент загорелась идеей встречать Новый год и Рождество всем студенческим советом на горячих источниках, большинство ее идею поддержали. Сузаку понимал недовольство Лелуша: Нанналли надо было остаться. Ни то чтобы она была обузой, просто отец Милли хотел устроить праздничный ужин. А любимая дочка собирала вещи в дизайнерский чемодан, готовясь к предстоящей поездке. Эшфорды ограничивались тесным семейным кругом, Лелуш понимал, что оставить Нанналли в академии будет лучше. В Сибато сестренка бы чувствовала себя лишней, не смотря на ласковые улыбки и добрые слова, Нанналли стеснялась своего положения. О С.С. Лелуш не думал. Оставляя Ведьме в конверте деньги и купон на двухнедельные скидки в ближайшей пиццерии, Ламперуж надеялся, что та пропадет в его комнате с телефоном и пустыми коробками из под пиццы до его возвращения, и можно не волноваться.
- Братик едет веселиться. Я так за него рада. – Маленькая принцесса улыбалась, сжимая в ладошках руку Лелуша. – Не волнуйся за меня. Я разговаривала с Сузаку-саном вчера вечером, он обещал, что позаботится о тебе.
«А кто позаботиться о тебе, Нанналли, пока меня не будет?»
Вопрос вслух Лелуш не решился задать, просто кивнул, чуть сильнее сжимая теплую ладонь сестры.
- Иди, братик. Тебя ждут.
Лелуш стойко терпел весь перелет щебетание Ширли, сидящей рядом, о том, какое «сугойное, крутое, такое красивое; там графика – ВО, и такие мальчики… Лулу, ты бы видел этих парней! Ка-авай» аниме на днях она посмотрела. К концу перелета Ширли замолчала, разглядывая вид из иллюминатора , а Лелуш был ознакомлен с краткой, но красочной историей отношений между Лайтом и L.
Лелуш знал, что гостиница, номера в которой были забронированы Милли, находится в горах. Вытянутое одноэтажное построение в японском стиле (именно в японском, британские войска в 2010 до этого места видно не добрались) находилось вблизи какого-то водопада. Территория гостиницы была ограждена железной сеткой забора, на котором прутьями были выплетены журавли, стремящиеся в небо. Стоило выйти из машины, как уши заполнял звук разбивающейся о камни воды. За главным зданием расходились одноэтажные дома в несколько комнат, к каждому такому дому были прикреплены две ванны, наполненные подогретой водой из источника. Сами дома окружали деревянные заборы, скрывающие от глаз людей, принимающих ванны. В это время года ванны наполнялись внутренние, находящиеся в помещении, но стеклянная стена, выходившая на веранду, да и оформление самих ванных комнат, создавали впечатления, схожие с открытыми горячими источниками.
Лелуш вспомнил детство и первые дни в Японии, Одиннадцатом секторе, когда подобное здание не было редкостью.
Тащить сумку было тяжело, хотя Ламперуж был уверен, что вещей взял не много. Милли, Нина, Каррен и Ривэл скрылись за седзи.
- Тоже вспомнил? – Сузаку стоял совсем рядом, с перекинутой через плечо сумкой, закусив губу, он усмехался.
- Да.
- Давай сюда. – Куруруги был сильнее, по физическим планкам Лелуш уступал ему. Какая разница для Сузаку: тащить две сумки или одну – он ведь солдат, ему не привыкать.
- Эй… - Лелуш вцепился пальцами в рукав куртки Куруруги. – Я не девушка. Почему ты не помог Нине или Каррен?
- Лелуш, - на губах Сузаку усмешка сменилась улыбкой. – Успокойся. Леди взяли вещей в два раза меньше, чем понабрал ты.
Лелуш с неохотой разжал пальцы. Сузаку заботился о нем, никак не пытаясь прикрыть свою заботу. Кажется, в ассоциациях Куруруги Ламперуж и Нанналли нуждались в постоянной заботе и поддержке, но если Нанналли нуждалась в проявлении данных чувств, то чем их заслужил Лелуш?
- Пошли. Ты замерзнешь. – Ручки сумок Сузаку держал в одной руке, второй он подхватил Лелуша под локоть, направляя его к огромным седзи, за которыми пару минут назад скрылись члены студенческого совета.
Очевидно, что здание, в которое они только что вошли, являлось административным корпусом. Большую комнату, обделанную деревом, украшали веера, развешанные по стенам, симметрично были расставлены низенькие столики и татами. На каждом столе лежало несколько журналов и аккуратная вазочка с маленьким баобабом, помещенным в нее, на стене висел огромный плазменный экран. В углах комнаты, под потолком располагались жучки камер, их Лелуш заметил сразу. Из комнаты выходили двери, ведущие коридорами в прачечные, кухни и комнаты, в которых регулировалась подача воды в ванны. Каждую минуту одна из дверей открывалась, и человек одетый в черное традиционное кимоно, куда-то спешил с подносом или без него.
За большим, высоким столом стояла женщина в таком же черном кимоно, как у парня из обслуживающего персонала, разве что оно отличалось тем, что было украшено белыми цветами, названия которых Лелуш не знал. Администратором была миловидная женщина лет сорока с собранными в хвост, седеющими волосами. Приветливо улыбнувшись парням, она протянула им ключ, на брелке которого был выбит номер домика, 7.
- О, дьявольское число.
- Сузаку, ты серьезно веришь в это?
- Конечно, нет, Лелуш. Мне просто доставляет удовольствие твой поучительный тон.
- Бака. – Короткий обмен любезностями. Администратор улыбнулась. – Простите, а это значит, что мы будем вместе жить?
Женщина кивнула:
- Понимаете, в канун рождества многие… - Она запнулась.
- Японцы. – Подсказал Сузаку. – При нас можно.
Женщина благодарно улыбнулась:
- Многие японцы приезжают в это место, потому что нам удается сохранять традиции. Сейчас канун праздников, места бронировались несколько месяцев назад. Леди Эшфорд бронировала один дом с семью спальнями, но в том доме начались неполадки с подачей горячей воды, а ее обязательным условием были горячие ванны. Мы предложили Милли-сан дом с пятью спальнями и еще один с двумя спальнями, равные по оплате тому, что Леди бронировала в сентябре, она согласилась. Ваши друзья долго выясняли, кого же отправить в отдельный дом, но поскольку вы задержались, решили, что отправят вас, и вы не сильно обидитесь. Хотя рыженькая девушка и расстроилась, но Милли-сан ее сразу же приободрила. Рождественскую ночь вы можете встретить вместе, а где спать – это уже неважно, в одном доме или в разных. В доме четыре комнаты: две спальни, гостиная, объединенная с кухней и ванная комната с водой из источника, не считая санузла. В холодильнике есть еда, в мини-баре - напитки. Когда вы будете покидать дом, или просто захотите принять ванну, сообщите по телефону об этом мне или моему напарнику, персонал приберет в комнатах и загрузит холодильник с баром. У нас имеется ресторан, кафе-бар, библиотека и два горячих источника: под открытым небом и в помещении, интерьер которого создает иллюзию природы. Оба источника общего пользования. Вот буклеты, здесь есть описание. – Администратор с улыбкой протянула парням два бумажных буклета, которые взял Лелуш, так как руки Сузаку до сих пор были заняты сумками, Куруруги не ставил их на пол.
- Спасибо вам, - Вкладывая ключи в задний карман джинсов, Лелуш вглядывался в буквы, написанные на позолоченной карточке администратора. – Сима-сан.
- Если вам что-то понадобиться, в номере есть телефон, свяжитесь со мной. Счастливо, молодые люди, и с наступающим праздником.
Поблагодарив женщину за поздравление, Лелуш двинулся к седзи, выходящим на аллею, тропинки с которой расходились в стороны домов и двух больших корпусов. Сузаку последовал за ним. Видно, входом и выходом из приемной комнаты служили раздвижные перегородки, двери же использовались только персоналом.
Двор дома номер семь, как и двора всех домов, был окружен деревянным забором. Забор был там, куда выходила веранда и стеклянная стена ванной комнаты. Вытащив ключ и вставив его в замочную скважину, Лелуш улыбнулся.
- Смотри, здесь дверь, а не седзи. И ключ, а не пластиковая карта, как в академии.
- Навивает ностальгию?
- Немного.
Дверь с легкостью отворилась. Ламперуж шагнул во внутрь первым, Сузаку зашел следом за ним. Только сейчас Куруруги опустил ручки сумок, прикрывая дверь. Ключ повернулся два раза, оставаясь в скважине.
- Я знаю, что сейчас они все нагрянут сюда, но перед отпуском меня загоняли. День был сложным, ночью спать не давали.
Лелуш понимающе кивнул. Он сам чувствовал усталость, ломило не только тело. Линза, скрывающая Гиасс, плавила сетчатку, хотелось спать.
- Тогда, осмотром комнат займемся завтра?
- И воду из источников оценим тоже завтра.
Лелуш улыбнулся, расстегивая молнию куртки. Сузаку, разувшись, внес сумки в гостиную, оставив их около стены. Интерьер действительно соблюдался японский: стены, обитые деревом, журавли на перегородках, низкий стол, четыре татами. О Британии напоминали небольшой раскладной диван с плазменным экраном, и современная кухонная мебель, по цветовой гамме вписывающаяся в общий интерьер. Холодильник с мини-баром были встроены в шкафы, поэтому общему виду не мешали.
- Красиво.
Лелуш согласился, останавливаясь за спиной Сузаку. Сегодня начинается его отпуск: Зеро объявил Черным Рыцарям о том, что никаких действий совершаться в период праздников не будет. Никто не спорил с Зеро.
- Знаешь, Юфи бы понравилось здесь. – Голос Сузаку разрезал тишину, Лелуш вздрогнул.
- Наверное. – Ответил он.
Юфи бы понравилось здесь. Юфи нравилось все. Жалел ли Лелуш о ее смерти? Нет. Юфи была похожа на Нанналли, а два одинаковых человека не могут существовать в одном месте, в одно время. Лелушу было жалко ту Юфемию, с которой они играли, когда Нанналли еще могла видеть, но та Юфи, на которую Лелуш спускал курок, не вызывала и доли прежних чувств.
- Тебе до сих пор снятся кошмары? – Ладонь Лелуша легла на плечо Сузаку. Куруруги посмотрел на узкое запястье, поднимая плечо. Кожа Сузаку покалывала ладонь, он уже брился.
- Будем спать вместе, как раньше?
- Только Нанналли не хватает. – Лелуш улыбнулся. – Значит, снятся.
- Снятся. – Согласился Сузаку.
Лелуш рассматривал руку Сузаку, перекинутую через его талию. У Куруруги были красивые пальцы, хотелось сжать их, переплести со своими. Сузаку ровно дышал в затылок Лелуша, шея покрывалась мелкими мурашками.
- Чего не спишь? – Раздался за спиной приглушенный голос. – Рука мешает?
- Нет. – Слишком быстрый ответ.
- Лелуш?
- Мм?
Сузаку молча подтянул Принца к себе, губы коснулись шеи.
- Ты что делаешь? – Шепотом спросил Лелуш. В детстве они с Сузаку часто спали, держась за руки, у Лелуша осталась фотография, сделанная еще в то время, когда Одиннадцатого Сектора не существовало. В то время Сузаку никогда не целовал его.
«Мы детьми были». Неважно.
Лелуш повернул голову, Сузаку уткнулся губами в его скулу.
-Ну?
- Что «ну»?
- Целуй уже нормально. – На губах Ламперужа играла улыбка, отражавшаяся в темноте в зеленых глазах напротив.
- Лелуш…
Сузаку не надо было повторять дважды, армия давала свои плюсы. Их пальцы переплелись, когда губы Куруруги накрыли рот Лелуша. Настойчивый стук во входную дверь заглушали стены, расстояние и закрытая дверь, ведущая в первую спальню. У Лелуша громко стучало сердце, Сузаку не отпускал его руки. Стойкое ощущение того, что Сузаку теперь не отпустит и самого Лелуша, казалось само собой разумеющимся в сложившейся ситуации. Лелуш и не хотел, чтобы его отпускали.
- Я же вам говорила, что они уже спят. – Каррен зевнула, прикрывая рот рукавом свитера. – Разве Сузаку не говорил вам о трудной неделе?
- Ну это не честно-о! Лулу должен открыть дверь. – Ширли накрыла ручку ладошкой, опуская ее вниз.
-Может, у Лулу с Сузаку уже наступил комендантский час. – Милли сложила руки под грудью.
- Может, мы тогда тоже спать? – С широкой улыбкой Ривэл уставился на подчеркнутые в неосознанном жесте достоинства президента. Это же надо: Ривэл проведет эту ночь в соседней от Милли спальне! Он и не надеялся на такое в стенах академии. Наверное, в канун Рождества некоторым желаниям все-таки свойственно исполняться.
24 декабря.
За дверью звук телефонного звонка разносился по гостиной. Лелуш спал слишком сладко и крепко, Сузаку не осмелился разбудить его. На часах, висящих на стене, стрелки показывали половину первого. Куруруги откинул край одеяла, выбираясь из кровати. Шестое чувство подсказывало, что звонят друзья. Обернувшись к кровати, Сузаку улыбнулся. Волосы Лелуша растрепались, спутанные пряди спадали на подушку, закрывая часть лица. Губы Ламперужа были приоткрыты, одеяло, укрывавшее худое тело опускалось и поднималось в такт с его дыханием. Ночью Сузаку целовал эти губы, перебирая темные волосы, и Лелуш отвечал на его ласки, пусть неумелые, ведь они только ученики академии, не смотря на службу Британской армии и псевдоним «Зеро».
- Я думал, ты будешь раскрепощение. – Прошептал Лелуш ночью, приподнимаясь на локтях. Они не зашли дальше поцелуев. Разглядывая лицо Сузаку, Лелуш пальцами обводил его скулы, поднимая челку.
- Я думал, ты знаешь, что в армии на секс времени нет.
- Я думал…
- Не думай.
Сузаку закидывает руку на шею Лелуша. Локти подгибаются, падая на подушку, Лелуш успевает подумать о том, что Сузаку никогда не делал ничего подобного с Юфи. Не успел, наверное. А если бы Юфемия была жива, неужели Рыцарь Куруруги променял его, Лелуша, на эту глупую девчонку, прикрывающуюся добротой и наивностью?
Лелуш думает, что утром точно задаст этот вопрос Сузаку, а сейчас мысли растворяются в неспешных ласках, что дарят ему губы Куруруги.
- Милли-сан?
- Сузаку-кун, уже проснулись! Как здорово. Добрый день. – Оглушающе-бодрый голос ударил в ухо.
- Было бы странно не проснуться, телефон не замолкает.
- А, ты об этом? Нечего дрыхнуть! Я хочу отдать подарки тебе и Лелушу сейчас, чтобы Рождество вы встречали в них, и на ужине тоже были в них!
- Милли-сан, какой ужин? – Облокотившись о стену, Сузаку запустил руку в волосы.
- Праздничный, Сузаку, пра-азд-нич-ный. Ширли сейчас принесет подарки. Ба-ай.
За короткими гудками последовал стук в дверь.
«Какие женщины реактивные».
И это все? Разговор в три строки от каждого? Милли что-то планировала, что-то масштабное, раз весь совет оказался в Сибато. Президент могла бы стать величайшей женщиной планеты – Сузаку в этом не сомневался.
Вытащив из своей сумки футболку, Куруруги натянул ее на тело. Пижамные штаны переодевать времени не было, настойчивый стук грозил пробуждением Лелуша.
- Ширли-сан, ты решила выбить дверь?
- Сузаку-кун, охае, - Девушка с пакетами в руках заглянуло через плечо Куруруги. – А где Лулу?
- Спит еще.
- Спит? – Зеленные глаза Ширли, чуть светлее, чем у Сузаку, удивленно распахнулись. – Жаль. Президент просила передать. – Фэнэтт протянула Сузаку два пакета. – Милли сказала, что в белом пакете твой подарок, а в красном – Лулу. Ну все! Я пошла, до встречи Сузаку-кун, как Лулу проснется, передавай ему привет.
Девушка весело улыбнулась. Сузаку смотрел ей в спину, до того момента, пока не почувствовал, что ноги у него замерзли. В горах температура воздуха была ниже, чем в Токио. Закрыв дверь, Куруруги прошел в гостиную.
На диване сидел Лелуш, сонно протирая глаза, он поднял голову. Ламперуж был красивым, Сузаку понял такую простую истину еще в детстве, когда поймал себя на мысли, что любуется этим лицом, яркими глазами, задерживая взгляд на губах.
- Зачем приходила Ширли? – Сузаку опустился на корточки перед Лелушем, голова легла на его колени. – Эй, Сузаку? – Пальцы, которые Куруруги целовал ночью, зарылись в густые волосы. Лелуш умел быть ласковым.
- Подарки от Милли передала.
- Правда? Милли торопится. Рождество ведь завтра.
Повернув голову, Сузаку уставился на чайный столик.
- Президент звонила, просила, чтобы на ужин мы пришли в ее подарках.
- На какой ужин? – Лелуш наклонился, касаясь губами виска Сузаку.
- Очевидно, на праздничный. – Куруруги не думал о том, что в их отношениях с Лелушем сейчас есть что-то неправильное. После смерти Юфи Сузаку дал себе обещание убить Зеро. Наверное, Юфи бы хотела, чтобы Сузаку был счастлив, а Лелуш был персональным источником счастья Сузаку. Любящий брат Нанналли, лучший друг, хороший ученик, великолепный стратег, ребенок, повзрослевший рано, как и сам Сузаку, пример для подражания, весь такой правильный. Парень. Они отлично понимали друг друга. Куруруги был уверен, что родись Лелуш девушкой, он бы обязательно женился на ней. Не только из-за хрупкой угловатой красоты Ламперужа, весь его вид, слова, жесты заставляли губы Сузаку поневоле расползаться в ласковой улыбке. Лулу – дьявол. Могут ли они быть вместе? Сможет Лелуш помочь Сузаку забыть смерть отца, гибель Юфи, поможет ли он убить Зеро? Сможет ли Сузаку помочь Лелушу исполнить обещание, данное Ламперужем в ту ночь, когда небо, красное от лучей солнца, заполнили черные тучи британских самолетов? Или их дороги разойдутся? Этой ночью Сузаку не видел кошмаров, ладонь Лелуша, покоившаяся на груди Куруруги, словно отгоняла темные сны. Сузаку видел Нанналли, Лелуша. Нанналли звонко смеялась, а Сузаку обнимал за талию Лелуша, и оба они сжимали в руках ладошки маленькой принцессы. Заполняя все внутри легкостью, притупляя чувства, эти прикосновения в картинках сознания вызывали внутри Сузаку умиротворенное спокойствие. Ведь правильно, он и Лелуш должны быть счастливы, чтобы дарить счастье Нанналли. Он и Лелуш должны научиться видеть счастье, не быть собственниками и эгоистами, он и Лелуш еще столько всего должны сделать. Вместе?
Если Юфи умерла, Сузаку не будет забывать о ней, но он нужен тем, кто сейчас жив. Он нужен Лелушу, этому холодному ребенку, взявшему на себя заботу о неполноценной, но от этого не менее любимой сестренке. Он нужен ему. Теперь их дружба принимает новые оттенки, они взрослеют. Но если объятия сменяются поцелуями, разве это плохо? Разве это не хорошо, когда под твоими губами расслабляется такое нервное и замкнутое существо, как Лелуш?
– Я еще не смотрел подарки.
Лелуш выпрямил спину, рука несильно дернула прядь волос, Сузаку поднял голову, встречаясь с ним взглядом.
- Давай посмотрим на подарки, только я должен морально подготовиться. – Лелуш потер переносицу подушечками указательного и среднего пальцев. – Новый наряд Лулуко или кошачьи уши с хвостом, а? Сузаку, может, ты первым посмотришь?
- А вдруг они у нас разные.
- Кто – «они»?
- Подарки, Лелуш, подарки…
Милли умела удивлять. Делать приятное она тоже умела, сегодня Лелуш в этом убедился. Белые цвет шел Сузаку, белые хакама, в тон к ним светлое косоде создавали впечатление, будто Куруруги - самурай, сошедший со страниц манги или старинного свитка. Ткань ложилась ровно, подчеркивая плечи, спускалась к груди, расходясь от пояса до щиколоток. Лелуш смотрел в зеркало, встречаясь в стекле с глазами Сузаку, пока Куруруги расправлял на Ламперуже складки хаори.
- Тебе идет, Сузаку.
Выпрямившись, Куруруги обхватил руками талию Лелуша, устраивая голову на его плече.
- Спасибо.
Наверное, надо было сказать, что Лелуш тоже выглядит красиво, и ему очень идет черный цвет, с тонкими серебряными полосками распускающихся лилией на ткани, но Сузаку замер, безуспешно пытаясь подобрать слова, чтобы выразить чувство, охватившее его. Лелуш накрыл ладонь Сузаку.
У него холодные руки, подумал Куруруги. А потом мысли растворились в неспешном поцелуе, что подарили ему губы Лелуша.
- Опаздываете, ребята. – Ривэл повернул голову к ним, приподнимая в воздух блюдце, полное прозрачной жидкости. – Садитесь давайте.
- А дамы где? – Сузаку удивленно захлопал глазами, опускаясь на татами, Лелуш присел рядом с ним, напротив Ривэла.
- Нина пролила на кимано соус, они пошли в дамскую комнату, замывать пятно.
- Оооо. – Понимающе.
Если девушки уходили в дамскую комнату под любым предлогом, значит, они что-то затевали.
- Наверное, Президент разрабатывает план по сведения Лулу и Ширли. – Лениво протянул Ривэл, отпивая из блюдца.
Сузаку кивнул, Лелуш потупил взгляд.
- Неважно.
- Как это неважно, Лелуш? Такая девушка, как Ширли… А ты… Неужели ты настолько сильно любишь Наннали-чан, что на других места не хватает, мм? – Интересно, сколько Ривэл успел выпить до их прихода. Из маленьких чашечек и блюдец пьют саке, традиционный японский алкогольный напиток. Организм человека по-разному реагирует на алкоголь. Непривыкшему к нему Ривэла тянет на разговоры. И это только начало, потому что много он выпить не мог. Или мог? На помощь Лелушу пришел Сузаку.
- Ривэл-кун, понимаешь… Лелуш, он, ну… И Ширли…
- Что «Ширли»?
В дверях комнаты стояла Президент в кимоно небесно-голубого цвета.
- Вау. – Совершенно искренний восхищенный выдох.
- Президент, отлично выглядите. – Сузаку подмигнул Милли, та, расправив плечи, ровной походкой прошествовала в комнату, опускаясь на татами рядом с Ривэлом. Нина, Ширли и Каррен зашли следом. Невысокой, широкий прямоугольный столик был заставлен приборами и чашечками, равными по количеству присутствующим в комнате.
- Так что там о Ширли? – Повторила вопрос Эшфорд.
- Да ничего, Президент. Вспоминали кошачий день, посвященный Артуру. Ширли тогда выглядела очень мило.
Сузаку умел врать. Лелуш поднял голову, разглядывая лицо мило-улыбающегося Куруруги. Ребята подхватили тему, началось обсуждение всех праздников, которые устраивала для них Президент.
- А помните, каким милым Лулу был в платье! – Глаза Ширли заблестели. – Такой красивый…
-Ну, Лулу у нас итак красивый. Правда, Лулу?
- Я воздержусь от ответа на этот вопрос. – Сдержанно ответил Ламперуж.
В дверь постучали.
- О, вот и еда-а. – Милли довольно хлопнула в ладоши.
Пока официант расставлял блюда и выпивку, Лелуш протирал руки влажным полотенцем, от которого пахло травами. Запах этот пробивал нос.
- Вилки нужны, Милли-сан? – Вежливо поинтересовался официант.
- Нет, спасибо. Мы так, палочками.
- Если что-то еще понадобиться - позвоните. – Он указал взглядом на телефон, висящий на стене.
- Да, и еще, Йоши-сан, в горячий источник нам можно всем вместе?
Официант кивнул:
- Он общего пользования. Если вы согласовывали это с администратором, то после ужина пройдет немного времени, и можете встречать Рождество в воде.
- Спасибо, мы так и договаривались с Симой-сан.
- Тогда приятного аппетита. – Официант удалился.
- О, палочки, суго-ооой! – Ширли подцепила ногтями бумагу, разрывая ее. – Палочки! Как я давно их не видела, уже даже не помню, как ими есть.
- Так же, как и вилкой, наверное. – Каррен зевнула, в ее руках палочки держались часто, ими она есть умела.
- Надеюсь, вы все умеете ими пользоваться. – Когда Президент говорила в таком тоне, возражения не принимались. – А если не сможете есть палочками, будете есть руками. Мы не отходим от традиций Японии. Это Рождество я решила посвятить японской культуре и ознакомлению с ней. Даа, сегодня у нас день Японии.
- И ночь Японии? – Сузаку захватил палочками суши.
- Ты о чем, Сузаку-кун? – Глаза Нины увеличивались через стекла очков, это выглядело забавно.
- У Сузаку настроение хорошее. – Лелуш до сих пор не притрагивался к своей упаковке с палочками. Он не умел ими есть, в то лето, которое он провел рядом с Сузаку и Нанналли, он не нашел времени научиться есть палочками.
Ели в тишине. Лелуш с тоской смотрел на еду, наложенную в его тарелку заботливым Сузаку, и понимал, что сейчас хочется придушить Куруруги. Ламперуж хотел есть, но демонстрировать свое неумение, слабость, при других… Если бы они с Сузаку были наедине…
- Почему ты не ешь? – Тихо спросила Ширли, наклоняясь к Лелушу через стол. – Не нравится?
- Нет, не в этом дело. – Лелуш под столом нащупал ладонь Сузаку, сжимая его пальцы, словно пытаясь подать по нервным окончаниям сигнал тревоги.
- Лулу, ты не умеешь есть палочками? – Все так же тихо спрашивала Ширли, только к этому моменту весь студенческий совет перестал жевать, уставившись на Лелуша, зажмурившегося и сжимающего под столом руку Сузаку до хруста в пальцах.
- Лелуш, серьезно не умеешь? – Ривэл засмеялся. – Я так и знал, что умеешь ты не все.
- Ну вот, Лулу, я ведь говорила, что вилок не будет. У нас день Японии. – Президент прикрыла глаза, поднося руку к груди. – Как жаль, Лулу, а все такое вкусное. Вот эти суши, и эти роллы, и это…
- Сузаку. – Ламперуж оборвал проникновенную речь Президента.
- Да?
- Покорми меня.
Куруруги удивленно вскинул брови, а затем кивнул, переставляя тарелку Лелуша к себе на колени. В громкой тишине Сузаку облизнул концы палочек, которыми ел до этого, захватывая ими суши. Рот Лелуша с готовностью приоткрылся, Сузаку отложил палочки, подставив ладонь, чтобы опавший с суши рис не попал на косоде Ламперужа. Даже Каррен, до этого увлеченно рассматривающая бутылочку с саке, наблюдала сейчас за процессом кормления.
- Еще? – Сузаку потянулся за салфеткой. Промокнув ею губы Лелуша, он с улыбкой потянулся за палочками и новой порцией.
- Да. С креветкой хочу. – Лелуш наслаждался, его расслабленное состояние передавалось Сузаку, словно по связи через соприкасающиеся под столом пальцы.
- Вы такие милые. - Честно сказала Президент, возвращаясь к содержимому своей тарелки. – Если бы я не знала Лелуша, то подумала бы, что Сузаку его парень.
- Что? – Ширли с трудом проглотила рис.
Лелуш никак не отреагировал на слова Президента, его взгляд был направлен на зеленый свет, исходивший из глаз Сузаку.
Куруруги протирал ему рот салфеткой, касаясь губ подушечками пальцев. Лелуш закрывал глаза, когда Сузаку специально надавливал на нижнюю, обнажая белоснежные зубы. Сузаку ловил те мгновения, когда друзья, увлеченные беседой, смотрели друг на друга, а не на них с Лелушем. В эти моменты салфетка падала на колени Ламперужа, а подушечка пальца касалась верхних зубов Лулу, скользила ниже, и мокрый язычок очерчивал на ней круг. По телу разливалось удовольствие, и Лелуш отводил взгляд, открывая глаза. Сузаку сжимал его ладонь.
«Тебе нужно больше, да?»
«Мне нужен ты. Дай».
«Возьми».
- Ребят, не знаю как вы, а мы на источник. Тот, что под крышей. – Милли поднялась из-за стола. Сегодня студенческий совет позволил себе немного выпить, это «немного» теперь было свалено в углу комнаты. С алкоголем пришла распущенность, пропала скованность.
Каррен, краснея, поднялась следом.
- Президент, а купальники мы одеваем те, что вы подарили?
- Конечно! – Милли бодрой походкой направилась к двери. – Все из нашего домика поднялись и потопали в него за вещами для ванной, мы второй час сидим без еды, но с сакэ. Надоело. До рождества три часа, посидим в водичке, расслабимся. – Президент засмеялась, засмеялись все.
От здания, где располагался ресторан, до седьмого дома было пять минут ходьбы, но Лелуш успел продрогнуть. Сузаку накинул ему на плечи свой хаори, но и хаори не помог. Шелковая ткань принимала температуру воздуха, холодя тело.
Сузаку вставил ключ, притягивая Лелуша к себе, тот благодарно уткнулся носом в шею Куруруги. Прихожая встретила их тусклым светом ночника, горящего в гостиной.
- Я не хочу на источник. – Лелуш, как недовольный маленький ребенок, побрел к дивану, на котором лежали синие шорты.
- Да ладно тебе. В источнике вода горячая, согреешься. – Сузаку засунул обратно в пакет шорты, такие же, как у Лелуша, только черного цвета.
- Ты в качестве грелки устраиваешь меня больше, чем вода, Сузаку. – Лелуш сел на диван, подтягивая шорты к себе на колени.
- Я знаю. – Серьезность в голосе Сузаку редко брала вверх над другими эмоциями, такими как злость, веселье или нежность. Сейчас был один из таких моментов.
- Если я замерзну в воде, будешь сам искать способ отогреть меня. – Сложив шорты, Лелуш взял пакет из рук Сузаку, опуская их в него.
- Да-да…
Сузаку не пил саке, потому что оно ему не нравилось. Слишком горькое, неприятное, заставляющее людей играть по своим правилом, саке приравнивалось для него к таким ненавистным вещам как Зеро, Орден Черных Рыцарей и названию «Одиннадцатый Сектор». Пусть саке и было частью японской культуры, но Сузаку не питал к нему никаких чувств. Зачем пить, когда тебе плохо? Чтобы превратиться в существо, теряющее способность думать и трезво мыслить? Зачем пить, когда тебе хорошо? Чтобы просыпаться на следующее утро с отекшим лицом и головной болью? Нет, никогда он, Куруруги Сузаку, не подастся такому нелепому искушению, как саке.
Вот и сейчас Сузаку смотрел на Ривэла, упрямо поглощающего чашечку за чашечкой, и не мог понять, зачем он пьет эту гадость?
- Чего ты так смотришь на меня, м? – Ривэл туманным взглядом уперся в Сузаку.
Куруруги усмехнулся.
- Не тошнит?
- Тошнит. – Честно ответил Ривэл.
- А чего пьешь?
- Чтобы узнать, какого это, напиться вдрызг.
- Зачем? – Сузаку проследил глазами за Лелушем, переодевшимся в шорты. Ламперуж медлил, подойдя к ступенькам, ведущим в небольшой бассейн, он остановился, пробуя пальцами левой ноги воду.
«Здесь тепло».
«Ты согреешь меня?»
«Ты должен залезть в воду для начала».
Лелуш кивнул, спускаясь по ступенькам. Вода действительно была теплой, даже горячей в тех местах, от куда поступала в бассейн через отверстия в мраморных бортиках рядами пузырьков разных размеров.
- Зачем? – Ривэл почесал голову. – Наверное, затем, чтобы было не так грустно смотреть на Президента и понимать, что она так близко, и так далеко от меня.
Сузаку сочувственно улыбнулся.
- Да все будет хорошо, не волнуйся. Правда, не уверен, что Президенту нравятся пьяные любители поболтать, хотя кто знает.
- Вы о чем? - Лелуш опустился в воду, опираясь спиной о бортик. Пар, поднимающийся от воды, невидимый, но осязаемый, мгновенно делал волосы влажными. Темные пряди прилипли к бледной шее, Сузаку дернул себя за челку, отвлекаясь от мыслей о Лелуше.
- Мы о Милли. Кстати, а где дамы?
- Я поэтому и пью. – Ривэл снова приложился к чашечке, осушив ее в два глотка. – Президент отравилась и осталась у себя в комнате, а девочки без нее отказались приходить. Поэтому Рождество они будут встречать в своих комнатах, или в нашей общей гостиной, не знаю. – Пробурчал парень.
- Ривэл, - Лелуш мягко опустил руку на плечо того, кто считал его своим другом. – Я бы на твоем месте не напивался тут с несчастья, а был рядом с Президентом. Вдруг, ей что-то понадобится, а девочки не услышат ее, потому что будут спать или отмечать.
Ривэл, потрясенный и ошарашенный, повернулся к Лелушу.
- А ты ведь прав. – Его взгляд был совершенно трезвым, удивительно, что некоторые организмы спиртное не воспринимают, сколько бы не выпили. – Я к Милли. Без обид. – Через минуту Ривэл стоял уже в полотенце. – Тогда, до завтра, парни. Спасибо. С наступающим!
- С наступающим! Президенту привет. – Парировал Лелуш.
- И дамам тоже.
- Да-да, пока!
- Меня знаешь, что удивило? Что, несмотря на все традиции, здесь нет ни одной украшенной елки. – Сузаку откинул голову на борт, его руки бродили по спине Лелуша, влажной от стекающих с волос капель воды.
- Не знаю. Мне все равно. – Честно ответил Лелуш, губами зажимая кожу на шее Сузаку. Темные волосы, намокнув, облепили ее, забиваясь в рот. Отводя мокрые пряди в стороны, Ламперуж прижимался грудью к груди Сузаку. – Можно?
- Что ты хочешь?
- К тебе, - Лелуш приподнялся, сидеть между ног у Куруруги было удобно, но на самом Сузаку было бы мягче. - На колени.
Куруруги, помедлив, кивнул. Лелуш приподнялся из воды, опираясь о плечи Сузаку, и опустился в нее снова, обхватывая ногами талию Куруруги.
- Так лучше.
Сузаку закрыл глаза, губы Лелуша вычерчивали иероглифы канджи – его, Сузаку, имени, на шее Куруруги. Рыцаря? Нет, обычного парня, одиннадцатого, сжимающего сейчас в объятиях мертвого по документам принца британской Империи.
Кровь закипала под кожей в том месте, где ее касался Лелуш. Плавясь, она устремлялась по телу, вниз. Ламперуж что-то бессвязно прошептал, когда рука Сузаку, оттянув резинку шорт, накрыла пальцами головку его ноющего члена.
Лелуш вскинул голову, расширившиеся зрачки тонули в радужке. Губы разомкнулись, тихий стон разбавил шум воды.
- Су-за-ку... – Лелуш выдыхал буквы его имени так, словно каждый слог являлся строчкой заклинания, связывающего их цепью.
Рот Сузаку, влажный, горячий, раскрывался навстречу рту Лелуша. Куруруги оглаживал ладонями грудь Ламперужа, обводя темные пятнышки сосков языком, поднимал голову, когда Лелуш слишком настойчиво дергал пальцами пряди его волос, желая почувствовать губы Сузаку на своих. Влажный воздух в коктейле с горячей водой и разомлевшим от прикосновений телом Лелуша сносили крышу. Частое дыхание, вздымающаяся грудь, тихий всхлип, когда пальцы Сузаку двигались резче, шум воды в ушах. Лелуш душил стоны во рту Сузаку. Лелуш пропустил тот момент, когда Сузаку стянул с себя шорты, его собственные уже лежали на мраморной плитке, которой был выложен пол. Зажимая рот одной ладонью, второй обхватывая шею Сузаку, Лелуш сам двигался. Лицо горело, Сузаку успокаивающе гладил мокрую спину, задевая остро выступающие лопатки. Ламперуж, качнувшись вперед, уткнулся губами в губы Куруруги, пытаясь этим жестом выразить и то смущение, что охватывало его, и нежность, и готовность сделать все, что Сузаку попросит. Человек открыт во время секса, даже если он не хочет признавать это, продолжая искать маски, выстраивая барьеры. Ни Сузаку, ни Лелуш не искали масок. Каждое прикосновение, каждое тихое слово, слетавшее с припухших губ, раскрывало их друг перед другом. Если в дальнейшем им предстоит стать врагами, пусть Сузаку запомнит именно такого Лелуша, пусть, направляя пистолет на Ламперужа, помнит, как целовал его губы, как вбивался в его тело, подчиняясь тихим просьбам. Пусть помнит, как обнимал его, тихо шептал нежные слова и обещал защитить. Пусть помнит…
25 декабря.
- Сузаку?
- А?
Сонно разомкнув глаза, Куруруги попытался сфокусировать взгляд на Лелуше. Тот, до этого лежавший на животе, приподнялся на локтях, зарываясь носом в волосы Куруруги.
- С Рождеством.
- И тебя.
- Я подарю тебе Японию в следующем году.
- Что?
- Ничего, я не выспался. Приедем сюда в следующем году?
- Конечно.
- Обними меня. Ага, вот так.
- Ты что-то о Японии сказал?
- Сузаку, ты бы променял меня на Юфемию?
- Нет…
Говорить, целуясь, неудобно. Второй раз Сузаку вспомнит об этом разговоре, когда впервые наденет шлем Зеро.
Автор: _breakaway
Бета: Word 2007
Пейринги: Сузаку/Лелуш, студенческий совет, Нанналли, Юфемия
Жанр: romance, совсем немного angst’а и pwp
Рейтинг: R
Предупреждение: возможен ООС. АУ. Slash, немного гета. Текст не бечен
Размещение: с разрешения автора
Disclaimer: Гиасс мне не принадлежит
A/N: писалось по заявке на кинк-сообщество. Текст заявки:
Сузаку/Лелуш, празднование нового года вместе со студсоветом на курорте в японском стиле; кимоно, сакэ, Лелуш, неумеющий есть палочками и Сузаку нежно помогающий ему на глазах у всех; секс на горячих источниках
A/N2: я никак не мог определится с временной аркой, поэтому АУ. Ширли уже под действием Гиасса, Юфемия мертва, а Сузаку не знает, что Зеро – это Лелуш
читать дальше23 декабря.
Они приехали в Сибато на несколько дней. Когда в академии пару недель назад президент загорелась идеей встречать Новый год и Рождество всем студенческим советом на горячих источниках, большинство ее идею поддержали. Сузаку понимал недовольство Лелуша: Нанналли надо было остаться. Ни то чтобы она была обузой, просто отец Милли хотел устроить праздничный ужин. А любимая дочка собирала вещи в дизайнерский чемодан, готовясь к предстоящей поездке. Эшфорды ограничивались тесным семейным кругом, Лелуш понимал, что оставить Нанналли в академии будет лучше. В Сибато сестренка бы чувствовала себя лишней, не смотря на ласковые улыбки и добрые слова, Нанналли стеснялась своего положения. О С.С. Лелуш не думал. Оставляя Ведьме в конверте деньги и купон на двухнедельные скидки в ближайшей пиццерии, Ламперуж надеялся, что та пропадет в его комнате с телефоном и пустыми коробками из под пиццы до его возвращения, и можно не волноваться.
- Братик едет веселиться. Я так за него рада. – Маленькая принцесса улыбалась, сжимая в ладошках руку Лелуша. – Не волнуйся за меня. Я разговаривала с Сузаку-саном вчера вечером, он обещал, что позаботится о тебе.
«А кто позаботиться о тебе, Нанналли, пока меня не будет?»
Вопрос вслух Лелуш не решился задать, просто кивнул, чуть сильнее сжимая теплую ладонь сестры.
- Иди, братик. Тебя ждут.
Лелуш стойко терпел весь перелет щебетание Ширли, сидящей рядом, о том, какое «сугойное, крутое, такое красивое; там графика – ВО, и такие мальчики… Лулу, ты бы видел этих парней! Ка-авай» аниме на днях она посмотрела. К концу перелета Ширли замолчала, разглядывая вид из иллюминатора , а Лелуш был ознакомлен с краткой, но красочной историей отношений между Лайтом и L.
Лелуш знал, что гостиница, номера в которой были забронированы Милли, находится в горах. Вытянутое одноэтажное построение в японском стиле (именно в японском, британские войска в 2010 до этого места видно не добрались) находилось вблизи какого-то водопада. Территория гостиницы была ограждена железной сеткой забора, на котором прутьями были выплетены журавли, стремящиеся в небо. Стоило выйти из машины, как уши заполнял звук разбивающейся о камни воды. За главным зданием расходились одноэтажные дома в несколько комнат, к каждому такому дому были прикреплены две ванны, наполненные подогретой водой из источника. Сами дома окружали деревянные заборы, скрывающие от глаз людей, принимающих ванны. В это время года ванны наполнялись внутренние, находящиеся в помещении, но стеклянная стена, выходившая на веранду, да и оформление самих ванных комнат, создавали впечатления, схожие с открытыми горячими источниками.
Лелуш вспомнил детство и первые дни в Японии, Одиннадцатом секторе, когда подобное здание не было редкостью.
Тащить сумку было тяжело, хотя Ламперуж был уверен, что вещей взял не много. Милли, Нина, Каррен и Ривэл скрылись за седзи.
- Тоже вспомнил? – Сузаку стоял совсем рядом, с перекинутой через плечо сумкой, закусив губу, он усмехался.
- Да.
- Давай сюда. – Куруруги был сильнее, по физическим планкам Лелуш уступал ему. Какая разница для Сузаку: тащить две сумки или одну – он ведь солдат, ему не привыкать.
- Эй… - Лелуш вцепился пальцами в рукав куртки Куруруги. – Я не девушка. Почему ты не помог Нине или Каррен?
- Лелуш, - на губах Сузаку усмешка сменилась улыбкой. – Успокойся. Леди взяли вещей в два раза меньше, чем понабрал ты.
Лелуш с неохотой разжал пальцы. Сузаку заботился о нем, никак не пытаясь прикрыть свою заботу. Кажется, в ассоциациях Куруруги Ламперуж и Нанналли нуждались в постоянной заботе и поддержке, но если Нанналли нуждалась в проявлении данных чувств, то чем их заслужил Лелуш?
- Пошли. Ты замерзнешь. – Ручки сумок Сузаку держал в одной руке, второй он подхватил Лелуша под локоть, направляя его к огромным седзи, за которыми пару минут назад скрылись члены студенческого совета.
Очевидно, что здание, в которое они только что вошли, являлось административным корпусом. Большую комнату, обделанную деревом, украшали веера, развешанные по стенам, симметрично были расставлены низенькие столики и татами. На каждом столе лежало несколько журналов и аккуратная вазочка с маленьким баобабом, помещенным в нее, на стене висел огромный плазменный экран. В углах комнаты, под потолком располагались жучки камер, их Лелуш заметил сразу. Из комнаты выходили двери, ведущие коридорами в прачечные, кухни и комнаты, в которых регулировалась подача воды в ванны. Каждую минуту одна из дверей открывалась, и человек одетый в черное традиционное кимоно, куда-то спешил с подносом или без него.
За большим, высоким столом стояла женщина в таком же черном кимоно, как у парня из обслуживающего персонала, разве что оно отличалось тем, что было украшено белыми цветами, названия которых Лелуш не знал. Администратором была миловидная женщина лет сорока с собранными в хвост, седеющими волосами. Приветливо улыбнувшись парням, она протянула им ключ, на брелке которого был выбит номер домика, 7.
- О, дьявольское число.
- Сузаку, ты серьезно веришь в это?
- Конечно, нет, Лелуш. Мне просто доставляет удовольствие твой поучительный тон.
- Бака. – Короткий обмен любезностями. Администратор улыбнулась. – Простите, а это значит, что мы будем вместе жить?
Женщина кивнула:
- Понимаете, в канун рождества многие… - Она запнулась.
- Японцы. – Подсказал Сузаку. – При нас можно.
Женщина благодарно улыбнулась:
- Многие японцы приезжают в это место, потому что нам удается сохранять традиции. Сейчас канун праздников, места бронировались несколько месяцев назад. Леди Эшфорд бронировала один дом с семью спальнями, но в том доме начались неполадки с подачей горячей воды, а ее обязательным условием были горячие ванны. Мы предложили Милли-сан дом с пятью спальнями и еще один с двумя спальнями, равные по оплате тому, что Леди бронировала в сентябре, она согласилась. Ваши друзья долго выясняли, кого же отправить в отдельный дом, но поскольку вы задержались, решили, что отправят вас, и вы не сильно обидитесь. Хотя рыженькая девушка и расстроилась, но Милли-сан ее сразу же приободрила. Рождественскую ночь вы можете встретить вместе, а где спать – это уже неважно, в одном доме или в разных. В доме четыре комнаты: две спальни, гостиная, объединенная с кухней и ванная комната с водой из источника, не считая санузла. В холодильнике есть еда, в мини-баре - напитки. Когда вы будете покидать дом, или просто захотите принять ванну, сообщите по телефону об этом мне или моему напарнику, персонал приберет в комнатах и загрузит холодильник с баром. У нас имеется ресторан, кафе-бар, библиотека и два горячих источника: под открытым небом и в помещении, интерьер которого создает иллюзию природы. Оба источника общего пользования. Вот буклеты, здесь есть описание. – Администратор с улыбкой протянула парням два бумажных буклета, которые взял Лелуш, так как руки Сузаку до сих пор были заняты сумками, Куруруги не ставил их на пол.
- Спасибо вам, - Вкладывая ключи в задний карман джинсов, Лелуш вглядывался в буквы, написанные на позолоченной карточке администратора. – Сима-сан.
- Если вам что-то понадобиться, в номере есть телефон, свяжитесь со мной. Счастливо, молодые люди, и с наступающим праздником.
Поблагодарив женщину за поздравление, Лелуш двинулся к седзи, выходящим на аллею, тропинки с которой расходились в стороны домов и двух больших корпусов. Сузаку последовал за ним. Видно, входом и выходом из приемной комнаты служили раздвижные перегородки, двери же использовались только персоналом.
Двор дома номер семь, как и двора всех домов, был окружен деревянным забором. Забор был там, куда выходила веранда и стеклянная стена ванной комнаты. Вытащив ключ и вставив его в замочную скважину, Лелуш улыбнулся.
- Смотри, здесь дверь, а не седзи. И ключ, а не пластиковая карта, как в академии.
- Навивает ностальгию?
- Немного.
Дверь с легкостью отворилась. Ламперуж шагнул во внутрь первым, Сузаку зашел следом за ним. Только сейчас Куруруги опустил ручки сумок, прикрывая дверь. Ключ повернулся два раза, оставаясь в скважине.
- Я знаю, что сейчас они все нагрянут сюда, но перед отпуском меня загоняли. День был сложным, ночью спать не давали.
Лелуш понимающе кивнул. Он сам чувствовал усталость, ломило не только тело. Линза, скрывающая Гиасс, плавила сетчатку, хотелось спать.
- Тогда, осмотром комнат займемся завтра?
- И воду из источников оценим тоже завтра.
Лелуш улыбнулся, расстегивая молнию куртки. Сузаку, разувшись, внес сумки в гостиную, оставив их около стены. Интерьер действительно соблюдался японский: стены, обитые деревом, журавли на перегородках, низкий стол, четыре татами. О Британии напоминали небольшой раскладной диван с плазменным экраном, и современная кухонная мебель, по цветовой гамме вписывающаяся в общий интерьер. Холодильник с мини-баром были встроены в шкафы, поэтому общему виду не мешали.
- Красиво.
Лелуш согласился, останавливаясь за спиной Сузаку. Сегодня начинается его отпуск: Зеро объявил Черным Рыцарям о том, что никаких действий совершаться в период праздников не будет. Никто не спорил с Зеро.
- Знаешь, Юфи бы понравилось здесь. – Голос Сузаку разрезал тишину, Лелуш вздрогнул.
- Наверное. – Ответил он.
Юфи бы понравилось здесь. Юфи нравилось все. Жалел ли Лелуш о ее смерти? Нет. Юфи была похожа на Нанналли, а два одинаковых человека не могут существовать в одном месте, в одно время. Лелушу было жалко ту Юфемию, с которой они играли, когда Нанналли еще могла видеть, но та Юфи, на которую Лелуш спускал курок, не вызывала и доли прежних чувств.
- Тебе до сих пор снятся кошмары? – Ладонь Лелуша легла на плечо Сузаку. Куруруги посмотрел на узкое запястье, поднимая плечо. Кожа Сузаку покалывала ладонь, он уже брился.
- Будем спать вместе, как раньше?
- Только Нанналли не хватает. – Лелуш улыбнулся. – Значит, снятся.
- Снятся. – Согласился Сузаку.
Лелуш рассматривал руку Сузаку, перекинутую через его талию. У Куруруги были красивые пальцы, хотелось сжать их, переплести со своими. Сузаку ровно дышал в затылок Лелуша, шея покрывалась мелкими мурашками.
- Чего не спишь? – Раздался за спиной приглушенный голос. – Рука мешает?
- Нет. – Слишком быстрый ответ.
- Лелуш?
- Мм?
Сузаку молча подтянул Принца к себе, губы коснулись шеи.
- Ты что делаешь? – Шепотом спросил Лелуш. В детстве они с Сузаку часто спали, держась за руки, у Лелуша осталась фотография, сделанная еще в то время, когда Одиннадцатого Сектора не существовало. В то время Сузаку никогда не целовал его.
«Мы детьми были». Неважно.
Лелуш повернул голову, Сузаку уткнулся губами в его скулу.
-Ну?
- Что «ну»?
- Целуй уже нормально. – На губах Ламперужа играла улыбка, отражавшаяся в темноте в зеленых глазах напротив.
- Лелуш…
Сузаку не надо было повторять дважды, армия давала свои плюсы. Их пальцы переплелись, когда губы Куруруги накрыли рот Лелуша. Настойчивый стук во входную дверь заглушали стены, расстояние и закрытая дверь, ведущая в первую спальню. У Лелуша громко стучало сердце, Сузаку не отпускал его руки. Стойкое ощущение того, что Сузаку теперь не отпустит и самого Лелуша, казалось само собой разумеющимся в сложившейся ситуации. Лелуш и не хотел, чтобы его отпускали.
- Я же вам говорила, что они уже спят. – Каррен зевнула, прикрывая рот рукавом свитера. – Разве Сузаку не говорил вам о трудной неделе?
- Ну это не честно-о! Лулу должен открыть дверь. – Ширли накрыла ручку ладошкой, опуская ее вниз.
-Может, у Лулу с Сузаку уже наступил комендантский час. – Милли сложила руки под грудью.
- Может, мы тогда тоже спать? – С широкой улыбкой Ривэл уставился на подчеркнутые в неосознанном жесте достоинства президента. Это же надо: Ривэл проведет эту ночь в соседней от Милли спальне! Он и не надеялся на такое в стенах академии. Наверное, в канун Рождества некоторым желаниям все-таки свойственно исполняться.
24 декабря.
За дверью звук телефонного звонка разносился по гостиной. Лелуш спал слишком сладко и крепко, Сузаку не осмелился разбудить его. На часах, висящих на стене, стрелки показывали половину первого. Куруруги откинул край одеяла, выбираясь из кровати. Шестое чувство подсказывало, что звонят друзья. Обернувшись к кровати, Сузаку улыбнулся. Волосы Лелуша растрепались, спутанные пряди спадали на подушку, закрывая часть лица. Губы Ламперужа были приоткрыты, одеяло, укрывавшее худое тело опускалось и поднималось в такт с его дыханием. Ночью Сузаку целовал эти губы, перебирая темные волосы, и Лелуш отвечал на его ласки, пусть неумелые, ведь они только ученики академии, не смотря на службу Британской армии и псевдоним «Зеро».
- Я думал, ты будешь раскрепощение. – Прошептал Лелуш ночью, приподнимаясь на локтях. Они не зашли дальше поцелуев. Разглядывая лицо Сузаку, Лелуш пальцами обводил его скулы, поднимая челку.
- Я думал, ты знаешь, что в армии на секс времени нет.
- Я думал…
- Не думай.
Сузаку закидывает руку на шею Лелуша. Локти подгибаются, падая на подушку, Лелуш успевает подумать о том, что Сузаку никогда не делал ничего подобного с Юфи. Не успел, наверное. А если бы Юфемия была жива, неужели Рыцарь Куруруги променял его, Лелуша, на эту глупую девчонку, прикрывающуюся добротой и наивностью?
Лелуш думает, что утром точно задаст этот вопрос Сузаку, а сейчас мысли растворяются в неспешных ласках, что дарят ему губы Куруруги.
- Милли-сан?
- Сузаку-кун, уже проснулись! Как здорово. Добрый день. – Оглушающе-бодрый голос ударил в ухо.
- Было бы странно не проснуться, телефон не замолкает.
- А, ты об этом? Нечего дрыхнуть! Я хочу отдать подарки тебе и Лелушу сейчас, чтобы Рождество вы встречали в них, и на ужине тоже были в них!
- Милли-сан, какой ужин? – Облокотившись о стену, Сузаку запустил руку в волосы.
- Праздничный, Сузаку, пра-азд-нич-ный. Ширли сейчас принесет подарки. Ба-ай.
За короткими гудками последовал стук в дверь.
«Какие женщины реактивные».
И это все? Разговор в три строки от каждого? Милли что-то планировала, что-то масштабное, раз весь совет оказался в Сибато. Президент могла бы стать величайшей женщиной планеты – Сузаку в этом не сомневался.
Вытащив из своей сумки футболку, Куруруги натянул ее на тело. Пижамные штаны переодевать времени не было, настойчивый стук грозил пробуждением Лелуша.
- Ширли-сан, ты решила выбить дверь?
- Сузаку-кун, охае, - Девушка с пакетами в руках заглянуло через плечо Куруруги. – А где Лулу?
- Спит еще.
- Спит? – Зеленные глаза Ширли, чуть светлее, чем у Сузаку, удивленно распахнулись. – Жаль. Президент просила передать. – Фэнэтт протянула Сузаку два пакета. – Милли сказала, что в белом пакете твой подарок, а в красном – Лулу. Ну все! Я пошла, до встречи Сузаку-кун, как Лулу проснется, передавай ему привет.
Девушка весело улыбнулась. Сузаку смотрел ей в спину, до того момента, пока не почувствовал, что ноги у него замерзли. В горах температура воздуха была ниже, чем в Токио. Закрыв дверь, Куруруги прошел в гостиную.
На диване сидел Лелуш, сонно протирая глаза, он поднял голову. Ламперуж был красивым, Сузаку понял такую простую истину еще в детстве, когда поймал себя на мысли, что любуется этим лицом, яркими глазами, задерживая взгляд на губах.
- Зачем приходила Ширли? – Сузаку опустился на корточки перед Лелушем, голова легла на его колени. – Эй, Сузаку? – Пальцы, которые Куруруги целовал ночью, зарылись в густые волосы. Лелуш умел быть ласковым.
- Подарки от Милли передала.
- Правда? Милли торопится. Рождество ведь завтра.
Повернув голову, Сузаку уставился на чайный столик.
- Президент звонила, просила, чтобы на ужин мы пришли в ее подарках.
- На какой ужин? – Лелуш наклонился, касаясь губами виска Сузаку.
- Очевидно, на праздничный. – Куруруги не думал о том, что в их отношениях с Лелушем сейчас есть что-то неправильное. После смерти Юфи Сузаку дал себе обещание убить Зеро. Наверное, Юфи бы хотела, чтобы Сузаку был счастлив, а Лелуш был персональным источником счастья Сузаку. Любящий брат Нанналли, лучший друг, хороший ученик, великолепный стратег, ребенок, повзрослевший рано, как и сам Сузаку, пример для подражания, весь такой правильный. Парень. Они отлично понимали друг друга. Куруруги был уверен, что родись Лелуш девушкой, он бы обязательно женился на ней. Не только из-за хрупкой угловатой красоты Ламперужа, весь его вид, слова, жесты заставляли губы Сузаку поневоле расползаться в ласковой улыбке. Лулу – дьявол. Могут ли они быть вместе? Сможет Лелуш помочь Сузаку забыть смерть отца, гибель Юфи, поможет ли он убить Зеро? Сможет ли Сузаку помочь Лелушу исполнить обещание, данное Ламперужем в ту ночь, когда небо, красное от лучей солнца, заполнили черные тучи британских самолетов? Или их дороги разойдутся? Этой ночью Сузаку не видел кошмаров, ладонь Лелуша, покоившаяся на груди Куруруги, словно отгоняла темные сны. Сузаку видел Нанналли, Лелуша. Нанналли звонко смеялась, а Сузаку обнимал за талию Лелуша, и оба они сжимали в руках ладошки маленькой принцессы. Заполняя все внутри легкостью, притупляя чувства, эти прикосновения в картинках сознания вызывали внутри Сузаку умиротворенное спокойствие. Ведь правильно, он и Лелуш должны быть счастливы, чтобы дарить счастье Нанналли. Он и Лелуш должны научиться видеть счастье, не быть собственниками и эгоистами, он и Лелуш еще столько всего должны сделать. Вместе?
Если Юфи умерла, Сузаку не будет забывать о ней, но он нужен тем, кто сейчас жив. Он нужен Лелушу, этому холодному ребенку, взявшему на себя заботу о неполноценной, но от этого не менее любимой сестренке. Он нужен ему. Теперь их дружба принимает новые оттенки, они взрослеют. Но если объятия сменяются поцелуями, разве это плохо? Разве это не хорошо, когда под твоими губами расслабляется такое нервное и замкнутое существо, как Лелуш?
– Я еще не смотрел подарки.
Лелуш выпрямил спину, рука несильно дернула прядь волос, Сузаку поднял голову, встречаясь с ним взглядом.
- Давай посмотрим на подарки, только я должен морально подготовиться. – Лелуш потер переносицу подушечками указательного и среднего пальцев. – Новый наряд Лулуко или кошачьи уши с хвостом, а? Сузаку, может, ты первым посмотришь?
- А вдруг они у нас разные.
- Кто – «они»?
- Подарки, Лелуш, подарки…
Милли умела удивлять. Делать приятное она тоже умела, сегодня Лелуш в этом убедился. Белые цвет шел Сузаку, белые хакама, в тон к ним светлое косоде создавали впечатление, будто Куруруги - самурай, сошедший со страниц манги или старинного свитка. Ткань ложилась ровно, подчеркивая плечи, спускалась к груди, расходясь от пояса до щиколоток. Лелуш смотрел в зеркало, встречаясь в стекле с глазами Сузаку, пока Куруруги расправлял на Ламперуже складки хаори.
- Тебе идет, Сузаку.
Выпрямившись, Куруруги обхватил руками талию Лелуша, устраивая голову на его плече.
- Спасибо.
Наверное, надо было сказать, что Лелуш тоже выглядит красиво, и ему очень идет черный цвет, с тонкими серебряными полосками распускающихся лилией на ткани, но Сузаку замер, безуспешно пытаясь подобрать слова, чтобы выразить чувство, охватившее его. Лелуш накрыл ладонь Сузаку.
У него холодные руки, подумал Куруруги. А потом мысли растворились в неспешном поцелуе, что подарили ему губы Лелуша.
- Опаздываете, ребята. – Ривэл повернул голову к ним, приподнимая в воздух блюдце, полное прозрачной жидкости. – Садитесь давайте.
- А дамы где? – Сузаку удивленно захлопал глазами, опускаясь на татами, Лелуш присел рядом с ним, напротив Ривэла.
- Нина пролила на кимано соус, они пошли в дамскую комнату, замывать пятно.
- Оооо. – Понимающе.
Если девушки уходили в дамскую комнату под любым предлогом, значит, они что-то затевали.
- Наверное, Президент разрабатывает план по сведения Лулу и Ширли. – Лениво протянул Ривэл, отпивая из блюдца.
Сузаку кивнул, Лелуш потупил взгляд.
- Неважно.
- Как это неважно, Лелуш? Такая девушка, как Ширли… А ты… Неужели ты настолько сильно любишь Наннали-чан, что на других места не хватает, мм? – Интересно, сколько Ривэл успел выпить до их прихода. Из маленьких чашечек и блюдец пьют саке, традиционный японский алкогольный напиток. Организм человека по-разному реагирует на алкоголь. Непривыкшему к нему Ривэла тянет на разговоры. И это только начало, потому что много он выпить не мог. Или мог? На помощь Лелушу пришел Сузаку.
- Ривэл-кун, понимаешь… Лелуш, он, ну… И Ширли…
- Что «Ширли»?
В дверях комнаты стояла Президент в кимоно небесно-голубого цвета.
- Вау. – Совершенно искренний восхищенный выдох.
- Президент, отлично выглядите. – Сузаку подмигнул Милли, та, расправив плечи, ровной походкой прошествовала в комнату, опускаясь на татами рядом с Ривэлом. Нина, Ширли и Каррен зашли следом. Невысокой, широкий прямоугольный столик был заставлен приборами и чашечками, равными по количеству присутствующим в комнате.
- Так что там о Ширли? – Повторила вопрос Эшфорд.
- Да ничего, Президент. Вспоминали кошачий день, посвященный Артуру. Ширли тогда выглядела очень мило.
Сузаку умел врать. Лелуш поднял голову, разглядывая лицо мило-улыбающегося Куруруги. Ребята подхватили тему, началось обсуждение всех праздников, которые устраивала для них Президент.
- А помните, каким милым Лулу был в платье! – Глаза Ширли заблестели. – Такой красивый…
-Ну, Лулу у нас итак красивый. Правда, Лулу?
- Я воздержусь от ответа на этот вопрос. – Сдержанно ответил Ламперуж.
В дверь постучали.
- О, вот и еда-а. – Милли довольно хлопнула в ладоши.
Пока официант расставлял блюда и выпивку, Лелуш протирал руки влажным полотенцем, от которого пахло травами. Запах этот пробивал нос.
- Вилки нужны, Милли-сан? – Вежливо поинтересовался официант.
- Нет, спасибо. Мы так, палочками.
- Если что-то еще понадобиться - позвоните. – Он указал взглядом на телефон, висящий на стене.
- Да, и еще, Йоши-сан, в горячий источник нам можно всем вместе?
Официант кивнул:
- Он общего пользования. Если вы согласовывали это с администратором, то после ужина пройдет немного времени, и можете встречать Рождество в воде.
- Спасибо, мы так и договаривались с Симой-сан.
- Тогда приятного аппетита. – Официант удалился.
- О, палочки, суго-ооой! – Ширли подцепила ногтями бумагу, разрывая ее. – Палочки! Как я давно их не видела, уже даже не помню, как ими есть.
- Так же, как и вилкой, наверное. – Каррен зевнула, в ее руках палочки держались часто, ими она есть умела.
- Надеюсь, вы все умеете ими пользоваться. – Когда Президент говорила в таком тоне, возражения не принимались. – А если не сможете есть палочками, будете есть руками. Мы не отходим от традиций Японии. Это Рождество я решила посвятить японской культуре и ознакомлению с ней. Даа, сегодня у нас день Японии.
- И ночь Японии? – Сузаку захватил палочками суши.
- Ты о чем, Сузаку-кун? – Глаза Нины увеличивались через стекла очков, это выглядело забавно.
- У Сузаку настроение хорошее. – Лелуш до сих пор не притрагивался к своей упаковке с палочками. Он не умел ими есть, в то лето, которое он провел рядом с Сузаку и Нанналли, он не нашел времени научиться есть палочками.
Ели в тишине. Лелуш с тоской смотрел на еду, наложенную в его тарелку заботливым Сузаку, и понимал, что сейчас хочется придушить Куруруги. Ламперуж хотел есть, но демонстрировать свое неумение, слабость, при других… Если бы они с Сузаку были наедине…
- Почему ты не ешь? – Тихо спросила Ширли, наклоняясь к Лелушу через стол. – Не нравится?
- Нет, не в этом дело. – Лелуш под столом нащупал ладонь Сузаку, сжимая его пальцы, словно пытаясь подать по нервным окончаниям сигнал тревоги.
- Лулу, ты не умеешь есть палочками? – Все так же тихо спрашивала Ширли, только к этому моменту весь студенческий совет перестал жевать, уставившись на Лелуша, зажмурившегося и сжимающего под столом руку Сузаку до хруста в пальцах.
- Лелуш, серьезно не умеешь? – Ривэл засмеялся. – Я так и знал, что умеешь ты не все.
- Ну вот, Лулу, я ведь говорила, что вилок не будет. У нас день Японии. – Президент прикрыла глаза, поднося руку к груди. – Как жаль, Лулу, а все такое вкусное. Вот эти суши, и эти роллы, и это…
- Сузаку. – Ламперуж оборвал проникновенную речь Президента.
- Да?
- Покорми меня.
Куруруги удивленно вскинул брови, а затем кивнул, переставляя тарелку Лелуша к себе на колени. В громкой тишине Сузаку облизнул концы палочек, которыми ел до этого, захватывая ими суши. Рот Лелуша с готовностью приоткрылся, Сузаку отложил палочки, подставив ладонь, чтобы опавший с суши рис не попал на косоде Ламперужа. Даже Каррен, до этого увлеченно рассматривающая бутылочку с саке, наблюдала сейчас за процессом кормления.
- Еще? – Сузаку потянулся за салфеткой. Промокнув ею губы Лелуша, он с улыбкой потянулся за палочками и новой порцией.
- Да. С креветкой хочу. – Лелуш наслаждался, его расслабленное состояние передавалось Сузаку, словно по связи через соприкасающиеся под столом пальцы.
- Вы такие милые. - Честно сказала Президент, возвращаясь к содержимому своей тарелки. – Если бы я не знала Лелуша, то подумала бы, что Сузаку его парень.
- Что? – Ширли с трудом проглотила рис.
Лелуш никак не отреагировал на слова Президента, его взгляд был направлен на зеленый свет, исходивший из глаз Сузаку.
Куруруги протирал ему рот салфеткой, касаясь губ подушечками пальцев. Лелуш закрывал глаза, когда Сузаку специально надавливал на нижнюю, обнажая белоснежные зубы. Сузаку ловил те мгновения, когда друзья, увлеченные беседой, смотрели друг на друга, а не на них с Лелушем. В эти моменты салфетка падала на колени Ламперужа, а подушечка пальца касалась верхних зубов Лулу, скользила ниже, и мокрый язычок очерчивал на ней круг. По телу разливалось удовольствие, и Лелуш отводил взгляд, открывая глаза. Сузаку сжимал его ладонь.
«Тебе нужно больше, да?»
«Мне нужен ты. Дай».
«Возьми».
- Ребят, не знаю как вы, а мы на источник. Тот, что под крышей. – Милли поднялась из-за стола. Сегодня студенческий совет позволил себе немного выпить, это «немного» теперь было свалено в углу комнаты. С алкоголем пришла распущенность, пропала скованность.
Каррен, краснея, поднялась следом.
- Президент, а купальники мы одеваем те, что вы подарили?
- Конечно! – Милли бодрой походкой направилась к двери. – Все из нашего домика поднялись и потопали в него за вещами для ванной, мы второй час сидим без еды, но с сакэ. Надоело. До рождества три часа, посидим в водичке, расслабимся. – Президент засмеялась, засмеялись все.
От здания, где располагался ресторан, до седьмого дома было пять минут ходьбы, но Лелуш успел продрогнуть. Сузаку накинул ему на плечи свой хаори, но и хаори не помог. Шелковая ткань принимала температуру воздуха, холодя тело.
Сузаку вставил ключ, притягивая Лелуша к себе, тот благодарно уткнулся носом в шею Куруруги. Прихожая встретила их тусклым светом ночника, горящего в гостиной.
- Я не хочу на источник. – Лелуш, как недовольный маленький ребенок, побрел к дивану, на котором лежали синие шорты.
- Да ладно тебе. В источнике вода горячая, согреешься. – Сузаку засунул обратно в пакет шорты, такие же, как у Лелуша, только черного цвета.
- Ты в качестве грелки устраиваешь меня больше, чем вода, Сузаку. – Лелуш сел на диван, подтягивая шорты к себе на колени.
- Я знаю. – Серьезность в голосе Сузаку редко брала вверх над другими эмоциями, такими как злость, веселье или нежность. Сейчас был один из таких моментов.
- Если я замерзну в воде, будешь сам искать способ отогреть меня. – Сложив шорты, Лелуш взял пакет из рук Сузаку, опуская их в него.
- Да-да…
Сузаку не пил саке, потому что оно ему не нравилось. Слишком горькое, неприятное, заставляющее людей играть по своим правилом, саке приравнивалось для него к таким ненавистным вещам как Зеро, Орден Черных Рыцарей и названию «Одиннадцатый Сектор». Пусть саке и было частью японской культуры, но Сузаку не питал к нему никаких чувств. Зачем пить, когда тебе плохо? Чтобы превратиться в существо, теряющее способность думать и трезво мыслить? Зачем пить, когда тебе хорошо? Чтобы просыпаться на следующее утро с отекшим лицом и головной болью? Нет, никогда он, Куруруги Сузаку, не подастся такому нелепому искушению, как саке.
Вот и сейчас Сузаку смотрел на Ривэла, упрямо поглощающего чашечку за чашечкой, и не мог понять, зачем он пьет эту гадость?
- Чего ты так смотришь на меня, м? – Ривэл туманным взглядом уперся в Сузаку.
Куруруги усмехнулся.
- Не тошнит?
- Тошнит. – Честно ответил Ривэл.
- А чего пьешь?
- Чтобы узнать, какого это, напиться вдрызг.
- Зачем? – Сузаку проследил глазами за Лелушем, переодевшимся в шорты. Ламперуж медлил, подойдя к ступенькам, ведущим в небольшой бассейн, он остановился, пробуя пальцами левой ноги воду.
«Здесь тепло».
«Ты согреешь меня?»
«Ты должен залезть в воду для начала».
Лелуш кивнул, спускаясь по ступенькам. Вода действительно была теплой, даже горячей в тех местах, от куда поступала в бассейн через отверстия в мраморных бортиках рядами пузырьков разных размеров.
- Зачем? – Ривэл почесал голову. – Наверное, затем, чтобы было не так грустно смотреть на Президента и понимать, что она так близко, и так далеко от меня.
Сузаку сочувственно улыбнулся.
- Да все будет хорошо, не волнуйся. Правда, не уверен, что Президенту нравятся пьяные любители поболтать, хотя кто знает.
- Вы о чем? - Лелуш опустился в воду, опираясь спиной о бортик. Пар, поднимающийся от воды, невидимый, но осязаемый, мгновенно делал волосы влажными. Темные пряди прилипли к бледной шее, Сузаку дернул себя за челку, отвлекаясь от мыслей о Лелуше.
- Мы о Милли. Кстати, а где дамы?
- Я поэтому и пью. – Ривэл снова приложился к чашечке, осушив ее в два глотка. – Президент отравилась и осталась у себя в комнате, а девочки без нее отказались приходить. Поэтому Рождество они будут встречать в своих комнатах, или в нашей общей гостиной, не знаю. – Пробурчал парень.
- Ривэл, - Лелуш мягко опустил руку на плечо того, кто считал его своим другом. – Я бы на твоем месте не напивался тут с несчастья, а был рядом с Президентом. Вдруг, ей что-то понадобится, а девочки не услышат ее, потому что будут спать или отмечать.
Ривэл, потрясенный и ошарашенный, повернулся к Лелушу.
- А ты ведь прав. – Его взгляд был совершенно трезвым, удивительно, что некоторые организмы спиртное не воспринимают, сколько бы не выпили. – Я к Милли. Без обид. – Через минуту Ривэл стоял уже в полотенце. – Тогда, до завтра, парни. Спасибо. С наступающим!
- С наступающим! Президенту привет. – Парировал Лелуш.
- И дамам тоже.
- Да-да, пока!
- Меня знаешь, что удивило? Что, несмотря на все традиции, здесь нет ни одной украшенной елки. – Сузаку откинул голову на борт, его руки бродили по спине Лелуша, влажной от стекающих с волос капель воды.
- Не знаю. Мне все равно. – Честно ответил Лелуш, губами зажимая кожу на шее Сузаку. Темные волосы, намокнув, облепили ее, забиваясь в рот. Отводя мокрые пряди в стороны, Ламперуж прижимался грудью к груди Сузаку. – Можно?
- Что ты хочешь?
- К тебе, - Лелуш приподнялся, сидеть между ног у Куруруги было удобно, но на самом Сузаку было бы мягче. - На колени.
Куруруги, помедлив, кивнул. Лелуш приподнялся из воды, опираясь о плечи Сузаку, и опустился в нее снова, обхватывая ногами талию Куруруги.
- Так лучше.
Сузаку закрыл глаза, губы Лелуша вычерчивали иероглифы канджи – его, Сузаку, имени, на шее Куруруги. Рыцаря? Нет, обычного парня, одиннадцатого, сжимающего сейчас в объятиях мертвого по документам принца британской Империи.
Кровь закипала под кожей в том месте, где ее касался Лелуш. Плавясь, она устремлялась по телу, вниз. Ламперуж что-то бессвязно прошептал, когда рука Сузаку, оттянув резинку шорт, накрыла пальцами головку его ноющего члена.
Лелуш вскинул голову, расширившиеся зрачки тонули в радужке. Губы разомкнулись, тихий стон разбавил шум воды.
- Су-за-ку... – Лелуш выдыхал буквы его имени так, словно каждый слог являлся строчкой заклинания, связывающего их цепью.
Рот Сузаку, влажный, горячий, раскрывался навстречу рту Лелуша. Куруруги оглаживал ладонями грудь Ламперужа, обводя темные пятнышки сосков языком, поднимал голову, когда Лелуш слишком настойчиво дергал пальцами пряди его волос, желая почувствовать губы Сузаку на своих. Влажный воздух в коктейле с горячей водой и разомлевшим от прикосновений телом Лелуша сносили крышу. Частое дыхание, вздымающаяся грудь, тихий всхлип, когда пальцы Сузаку двигались резче, шум воды в ушах. Лелуш душил стоны во рту Сузаку. Лелуш пропустил тот момент, когда Сузаку стянул с себя шорты, его собственные уже лежали на мраморной плитке, которой был выложен пол. Зажимая рот одной ладонью, второй обхватывая шею Сузаку, Лелуш сам двигался. Лицо горело, Сузаку успокаивающе гладил мокрую спину, задевая остро выступающие лопатки. Ламперуж, качнувшись вперед, уткнулся губами в губы Куруруги, пытаясь этим жестом выразить и то смущение, что охватывало его, и нежность, и готовность сделать все, что Сузаку попросит. Человек открыт во время секса, даже если он не хочет признавать это, продолжая искать маски, выстраивая барьеры. Ни Сузаку, ни Лелуш не искали масок. Каждое прикосновение, каждое тихое слово, слетавшее с припухших губ, раскрывало их друг перед другом. Если в дальнейшем им предстоит стать врагами, пусть Сузаку запомнит именно такого Лелуша, пусть, направляя пистолет на Ламперужа, помнит, как целовал его губы, как вбивался в его тело, подчиняясь тихим просьбам. Пусть помнит, как обнимал его, тихо шептал нежные слова и обещал защитить. Пусть помнит…
25 декабря.
- Сузаку?
- А?
Сонно разомкнув глаза, Куруруги попытался сфокусировать взгляд на Лелуше. Тот, до этого лежавший на животе, приподнялся на локтях, зарываясь носом в волосы Куруруги.
- С Рождеством.
- И тебя.
- Я подарю тебе Японию в следующем году.
- Что?
- Ничего, я не выспался. Приедем сюда в следующем году?
- Конечно.
- Обними меня. Ага, вот так.
- Ты что-то о Японии сказал?
- Сузаку, ты бы променял меня на Юфемию?
- Нет…
Говорить, целуясь, неудобно. Второй раз Сузаку вспомнит об этом разговоре, когда впервые наденет шлем Зеро.
-
-
06.06.2009 в 21:55-
-
07.06.2009 в 01:18-
-
07.06.2009 в 01:22-
-
07.06.2009 в 11:08Но оригинальный не фик, а заявка, по которой он был написан ))
-
-
07.06.2009 в 12:46-
-
14.07.2009 в 17:37Автор, цветы к вашим ногам
-
-
13.08.2009 в 11:10-
-
28.01.2012 в 18:14